Блог

28 марта исполнилось 150 лет со дня рождения Максима Горького 

В китайском городе Шанхае есть небольшой симпатичный парк — сад Лу Синя. Это классик, создатель нового литературного языка. Как и положено, в парке есть озеро, музей и небольшая группа скульптур: десять главных писателей за всю историю человечества, по мнению Лу Синя. Из них трое наших — Пушкин, Толстой и Горький. Лу Синя вообще называли китайским Горьким, причем не только из-за усов, которые они оба носили. Лу Синь любил его, переводил его книги. До сих пор Горький — один из немногих русских авторов, которого знают, по крайней мере, образованные китайцы.

Как показал недавний опрос ВЦИОМа, 97% населения знает, кто такой Горький, 91% — читали хотя бы одно его произведение, 71% его творчество нравится. Сложно не знать, кто это, если Горький у нас повсюду. По улице Горького, через парк имени Горького мы проходим мимо театра имени Горького в библиотеку имени Горького читать Горького. Это то бессмертие, о котором мечтает любой писатель.

Максим Горький — он же Алексей Максимович Пешков — номинировался на Нобелевскую литературную премию пять раз и был третьим после Пушкина и Толстого по количеству тиражей. Горького называли культовым пролетарским писателем.

Выходец из нижегородской семьи, Горький начинал с романтических новелл, песен в прозе и рассказов, в том числе детских, а прославился как автор революционной драматургии. Основал множество газет и журналов, создал три издательства — «Знание», «Парус» и «Всемирная литература» — возобновил серию «Жизнь замечательных людей» и провел I Всесоюзный съезд советских писателей.

Горький стал одним из крупнейших спонсоров большевиков, дружил с Лениным, но к революции в итоге отнесся критически - пытался помогать осужденным и репрессированным, осуждал отношение власти к старой интеллигенции.  Он просил у правительства разрешения на выезд за границу Александра Блока для лечения. Пытался спасти от гибели привлеченных по знаменитому Таганцевскому делу, в том числе Николая Гумилева. Добивался возвращения Михаилу Булгакову рукописей, изъятых у него во время обыска. Другое дело, что эти усилия оказались напрасны. Но не будем забывать, что Горький помог выехать из России и фактически спастись писателю Евгению Замятину, художнику Павлу Корину. Благодаря его усилиям был освобожден репрессированный академик историк Евгений Викторович Тарле. Горький работал с начинающими писателями, отдавал этому делу массу сил.

В феврале 1906 года по поручению Ленина и Красина Горький с фактической женой, актрисой Марией Андреевой, отправились через Финляндию, Швецию, Германию, Швейцарию и Францию пароходом в Америку. В октябре 1906 года до 1913 из-за туберкулёза Горький с гражданской женой поселился в Италии.

В 1921 году решил эмигрировать. По официальной версии, Горький отправился в Европу для лечения (у писателя действительно были проблемы со здоровьем) и сбора средств для борьбы с голодом, который начался в стране после засухи 1921 года.

Сначала Горький жил в Хельсинки, Берлине и Праге, а потом перебрался в Италию.

В 1928 году по приглашению Советского правительства и лично Сталина писатель впервые приехал в СССР, где в течение пяти недель путешествовал по стране, смотрел на заранее подготовленные объекты и восхищался достижениями — результатом поездки стал цикл очерков «По Союзу Советов». Через год писатель совершил вторую поездку в СССР, посетил Соловецкий лагерь особого назначения — один из крупнейших политических лагерей страны — и по итогам путешествия написал положительный очерк «Соловки», одобряющий режим в тюрьме и систему перевоспитания узников.

В 1931-м советское правительство предоставило Горькому для постоянного проживания роскошный особняк Рябушинского на Малой Никитской улице в Москве, а также дачи в Горках и Крыму.

В 1932-м писатель навсегда вернулся в СССР. Через четыре года Горький скончался на 69-м году жизни. По решению Сталина, тело было кремировано, а урну с прахом поместили в Кремлевскую стену на Красной площади.
 

Что читать о Горьком?

1. Павел Басинский. Страсти по Максиму. Горький: девять дней после смерти

Писатель и журналист Павел Басинский, автор бестселлера «Лев Толстой: бегство из рая», на основе строго документального материала, в том числе и архивного, предлагает свою оригинальную версию сложной и запутанной биографии Максима Горького – одной из самых значительных личностей русской истории и литературы конца XIX – начала ХХ столетия.

2. Тайна смерти Горького: документы, факты, версии. Сборник.

До сих пор не найден ответ на вопрос: как умер Горький? Была ли это естественная смерть от пневмонии, как это зафиксировали в официальных документах, или писателю «помогли» умереть? Приверженцы обеих версий разделились на два лагеря. Документы по истории 1930-х годов, появившиеся в печати за последние годы, не способствовали установлению истины, но множили легенды и мифы о смерти Горького.

Начало десятилетия оказалось для писателя поистине роковым. Вынужденный из-за перенесенного туберкулеза проводить зимы в Сорренто Горький плохо переносил изнурительные переезды обратно в Москву. Усугублялись семейные неурядицы. Тяжело сказалась на здоровье трагическая смерть сына. В окружении чуждых ему людей Горькому было почти физически неуютно. Все это подтачивало силы.

Собранные в книге документы и свидетельства, подготовленные специалистами-филологами, позволяют взглянуть на смерть писателя с разных сторон, глазами людей, окружавших его в последние недели и дни жизни. Этот беспристрастный подход позволит читателю сделать собственный вывод о том, как ушел из жизни Максим Горький.

3. Дмитрий Быков. Был ли Горький? Биографический очерк.

Дмитрий Быков, известный прозаик, поэт, яркий публицист, в своей книге «Был ли Горький?» рисует фигуру писателя-классика свободной от литературного глянца и последующей мифологии.

Где заканчивается Алексей Пешков и начинается Максим Горький? Кем он был? Бытописателем, певцом городского дна? «Буревестником революции»? Неисправимым романтиком? Или его жизненная и писательская позиция подчас граничила с холодным расчетом? Как бы там ни было, Быков уверен: «Горький – писатель великий, чудовищный, трогательный, странный и совершенно необходимый сегодня».

4. Иван Кузьмичев. «На дне» М. Горького. Судьба пьесы в жизни, на сцене и в критике

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького – пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.

5. Александр Алексеевич Богданов. Максим Горький и начинающие писатели

«В ряду наших больших писателей есть один, никем до сих пор не превзойденный по своему воздействию на пролетарско-крестьянскую литературу, это – Максим Горький. Речь идет в данном случае не только о художественной значимости произведений М. Горького, но, главным образом, о его личных непосредственных указаниях и советах, которые он давал и дает начинающим авторам…»

6. Иван Бунин. Горький

«Начало той странной дружбы, что соединяла нас с Горьким, – странной потому, что чуть не два десятилетия считались мы с ним большими друзьями, а в действительности ими не были, – начало это относится к 1899 году. А конец – к 1917. Тут случилось, что человек, с которым у меня за целых двадцать лет не было для вражды ни единого личного повода, вдруг оказался для меня врагом, долго вызывавшим во мне ужас, негодование. С течением времени чувства эти перегорели, он стал для меня как бы несуществующим. И вот нечто совершенно неожиданное...»

7. Юлий Айхенвальд. Максим Горький

«Наиболее поразительной и печальной особенностью Горького является то, что он, этот проповедник свободы и природы, этот – в качестве рассказчика – высокомерный отрицатель культуры, сам, однако, в творчестве своем далеко уклоняется от живой непосредственности, наивной силы и красоты. Ни у кого из писателей так не душно, как у этого любителя воздуха. Ни у кого из писателей так не тесно, как у этого изобразителя просторов и ширей. Дыхание Волги, которое должно бы слышаться на его страницах и освежать их вольной мощью своею, на самом деле заглушено тем резонерством и умышленностью, которые на первых же шагах извратили его перо, посулившее было свежесть и безыскусственность описаний. Моралист и дидактик, он почти никогда не отдается беспечной волне свободных впечатлений; опутав себя и читателя слишком явными, белыми нитками своих намерений и планов, он поучает уму-разуму и от ненавистной для него, изобличаемой интеллигенции перенял как раз ее умственность, ее теневые стороны…»